Анатолий СОБЧАК: Мой опыт уникален.

Бывший мэр Петербурга возвращается в Россию, чтобы

всех расставить по местам.

Эльмар ГУСЕЙНОВ.

"Вы знаете, мой опыт уникален. В нашей стране, пожалуй, нет людей, которые бы испытали и такой подъем на вершины политики, и одновременно такие гонения. У меня было время здесь, в Париже, обо всем подумать. Подумать и над своими ошибками, и над проблемами страны". Сколько раз уже журналистскую братию будоражили слухи о том, что бывший питерский мэр намерен прервать французский период своей жизни и объявиться в России. Но каждый раз слухи оставались слухами. И вот решающий момент настал. Собчак возвращается.

Он едет продолжать политическую борьбу, едет, чтобы взять реванш за тяжкие удары, нанесенные ему после поражения на выборах 1996 года в Санкт-Петербурге.

В субботу, когда произошла наша встреча, билетов на руках у Анатолия Александровича еще не было. "Хочу улететь 12-го, - сообщил он. - Володя сейчас этим занимается". Я уже не в первый раз слышу об этом парижском знакомом Собчака. Уточняю, не тот ли это человек, который и помог когда-то опальному экс-мэру Санкт-Петербурга обосноваться в столице Франции.

"Да, именно Володя устроил меня в госпиталь, врачей которого он хорошо знал, - поясняет мой собеседник. - Сам он потомок русских эмигрантов первой волны. Имеет фирму по прокату лимузинов. На квартире у Володи я, кстати, и обитал все это время в Париже.

Благодаря ему решилась самая главная проблема - жилье ведь здесь очень дорогое".

Меня, журналиста, очень интересуют французские связи Анатолия Александровича. Ведь эти связи - одно из главных приобретений, которые увезет отсюда на родину корифей первых лет перестройки.

Собчак вспоминает тех, кто помог ему когда-то обосноваться во Франции.

"Меня очень сильно выручили старые друзья - Спиваков, Ростропович. Я благодарен Морису Дрюону и Элен Каррер-д'Анкосс, пригодились хорошие отношения с парижской ратушей, с мэром столицы Жаном Тибери". Французы, которых называет Собчак, - знаменитый и очень влиятельный писатель, известный публицист и советолог, мэр Парижа - представляют правую Францию, тесно связаны с президентом страны Жаком Шираком.

Имея таких знакомых, можно быть уверенным: ни российской прокуратуре, ни даже Интерполу тебя из Франции не выдадут.

Подобные знакомства приобретаются однажды и не теряются уже никогда. И я спрашиваю, не везет ли Собчак в своем багаже обещания помощи от французских политических кругов для продолжения своей карьеры в России. Анатолий Александрович категорически возражает. Он рассчитывает на помощь совсем других людей, даже на первом этапе возвращения в политику - на близящихся выборах в Думу.

"Я уверен, что могу рассчитывать на поддержку тех людей, которые голосовали за меня в 1989 и 1991 годах. Главное - чтобы к урнам пришла хоть половина избирателей. Если же явка будет процентов 25-30, то может повториться ситуация 1996 года. Тогда вброс невесть откуда взявшихся 50 тысяч бюллетеней с голосами "за" Яковлева смог решить исход борьбы в многомиллионном Питере".

Я начинаю потихоньку мучить ветерана первой перестроечной волны демократического движения в России вопросами. Есть ли у Собчака предвыборная команда? На какие деньги он намерен избираться? Как собирается вписаться в жесткое распределение предвыборных "жердочек" современной политической жизни в нашей стране? Собчак отвечает:

"Моя прежняя команда сейчас в Москве. После поражения на выборах 1996 года в Питере десятки людей из моего окружения вынуждены были перебраться в столицу, начать работать в федеральных структурах. Поэтому в избирательной кампании я надеюсь на помощь моих старых знакомых и коллег - питерской профессуры, политологов, социологов.

Что касается денег, то за деньгами я гоняться не собираюсь.

Я буду вести избирательную кампанию "по-дедовски", уповая на себя, а не на большие средства и усилия имиджмейкеров.

В ноги олигархам тоже падать не намерен. Хотя знаю лично их всех. В Санкт-Петербурге остались люди, в том числе бизнесмены, мои друзья, которые смогут оказать мне при необходимости поддержку". Это те самые друзья, которые зафрахтовали для вас частный финский самолет для перелета в Париж два года назад?" - интересуюсь я. "Да", - подтверждает Анатолий Александрович. Эти деньги мой собеседник считает, кстати, взятыми в долг. "Впрочем, - подчеркивает Собчак, -предложения о сотрудничестве я получаю из самых разных городов - из Москвы и Новосибирска, Рязани и Казани. Так что без поддержки не останусь".

"Что касается взаимоотношений с существующими политическими движениями, то я намерен сделать все для объединения демократических сил в один кулак, - утверждает Собчак. - У меня имеются контакты и с "Правым делом", и с НДР, и с "Отечеством". После гибели Старовойтовой я вновь в составе "ДемРоссии". Хотя у лидеров всех этих сил свои планы и амбиции, ничто не мешает объединению для победы на думских выборах. Я могу стать ключевой фигурой для такого объединения".

Планы Анатолия Александровича вызывают у меня сомнение, которое, видимо, отражается на моем лице. Сам Собчак кажется мне человеком, нынешние амбиции которого не ограничиваются Думой, иначе к чему говорить об объединении демократических сил?

"Амбиции - неточное слово, - поправляет меня Анатолий Александрович. - Просто я чувствую себя в силах многое сделать для страны.

Как депутат, как юрист, но не только. Согласитесь, если с полдюжины моих замов по питерской мэрии стали первыми российскими вице-премьерами, почему бы мне не претендовать на большее, чем пост депутата Думы?".

Собчак перечисляет своих помощников, сделавших блестящую карьеру в столице: Большаков, Хижа, Беляев и, конечно, Чубайс.

Приходит пора поговорить о "питерском наборе" российского руководства и его, несомненно, лояльном отношении к бывшему мэру Санкт-Петербурга. Я называю Степашина, Путина. Собчак не желает говорить об этих именах, но упомянутой мной лояльности не отрицает.

"Было бы странно, если бы добрых отношений не сохранилось.

Ведь многие из этих людей и пришли в политику вместе со мной, иногда - благодаря мне. Но было и другое - предательство тех, на поддержку которых в трудные времена я мог рассчитывать.

Это предательство - самое горькое из того, что я пережил в последние годы".

Я завожу речь о Скуратове. Спрашиваю: а не связаны ли между собой приход питерских выдвиженцев в силовые структуры в Москве, крах Скуратова и нынешнее возвращение Собчака? Анатолия Александровича явно задевает мой вопрос. Скуратова он ненавидит, считает его одной из главных причин своих несчастий.

"Человек, назначенный на должность в предбаннике, должен был кончить без штанов. Неужели вы думаете, что эта пародия на генерального прокурора не слетела бы со своего поста? Вне зависимости от того, люди из какого региона занимают посты в правительстве". И все-таки я чувствую, что упоминание о последних успехах на российской политической арене людей из Питера приятно Собчаку.

Я спрашиваю о том, что везет Собчак на родину помимо размышлений об ошибках своих и наших многочисленных правительств. Анатолий Александрович оживляется. Написаны две книги. Рукопись одной из них, подготовленная к печати, находится в уже упакованном чемодане бывшего питерского мэра. Книга - о Сталине. Собчак с удовольствием рассказывает, какие новые материалы о диктаторе разыскал он во французских библиотеках и архивах, каким предстал ему Сталин в результате двухлетних исследований. Разговор длится долго - написанная книга явно интересует Собчака больше, чем российская политика.

Приходит пора прощаться: у Собчака телефон разрывается от звонков. Я не очень удачно шучу про то, что надо бы бросить монетку в фонтан, чтобы еще раз сюда вернуться. Собчак как-то весь собирается и очень твердо произносит: "А я и так надеюсь вскоре сюда вернуться. С официальным визитом". Анатолий Александрович внимательно смотрит на меня, но на этот раз я и не думаю сомневаться.

Я хорошо помню слова моего любимого героя Атоса из "Трех мушкетеров": "Только с мертвыми нельзя еще раз встретиться на этом свете".

Вскоре российская политика вновь встретится с Собчаком. Дождемся результатов этой второй за последние десять лет встречи.

Париж.